Harpia — существо из греческой мифологии с лицом и грудью женщины и туловищем хищной птицы
Jungfraunadler — немецкое название гарпии
Rapae — латинское название гарпии
Αρπυιαι — греческое написание слова "Гарпии" (от αρπάξω — "похищаю")
В мифах говорится о гарпиях как о злобных похитительницах детей и человеческих душ. От гарпии Подарги и бога западного ветра Зефира родились божественные быстроногие кони Ахилла.
Акаана — африканское название гарпий по книге Роберта Говарда "Крылья в ночи"
Гарпия (называемая также "Jungfraunadler") — существо из греческой мифологии с лицом и грудью женщины и туловищем орла (стервятника). Слово "гарпия" связано с древнегреческим глаголом "арпадзо" — "хватать, похищать". "В древнегреческой мифологии богини вихря, представлявшиеся грекам крылатыми чудовищами-птицами с девичьими головами. В переносном смысле гарпия — злая женщина."
"Весьма отвратная скотина полуптица-полубаба. Известны (из истории об аргонавтах и их по Руно Златое странствии) гарпии, кои царя фракийцев Финея жестоко преследовали и, непрестанно по-над головою его кружась, уделывали его и все вокруг вонючими экскрементами, так, что царь Финей ни откушать, ни отпить, ни спокойно почивать не мог. Тогда два аргонавта, сыны Борея Калаид и Зет, гарпий оных прочь прогнали."
В «Божественной комедии» Данте помещает гарпий в седьмой круг Ада:
Когда душа, ожесточась, порвет
Самоуправно оболочку тела,
Минос её в седьмую бездну шлёт.
Ей не даётся точного предела;
Упав в лесу, как малое зерно,
Она растёт, где ей судьба велела.
Зерно в побег и в ствол превращено;
И гарпии, кормясь его листами,
Боль создают и боли той окно.
Данте, «Божественная комедия», Ад, песнь 13

Средневековые моралисты использовали гарпий, как символы жадности, ненасытности и нечистоплотности, часто объединяя их с фуриями; утверждалось, что гарпии нападают на скупцов. Живописец XV века Джованни Беллини в серии панно, иллюстрирующих семь смертных грехов, изобразил гарпию в виде аллегорической фигуры, олицетворяющей алчность, водрузив её на два золотых шара — золотые яблоки Гесперид.
По легенде, предложенной Робертом Говардом в его книге "Крылья в ночи", изгнанные аргонавтами со своей исторической родины гарпии улетели далеко на юг и поселились в Африке, получив от местного населения название "акаана":
"Жрецам вуду было известно, что на заре рода человеческого великое множество подобных тварей обитало на берегу бескрайнего соленого озера, лежащего далеко к северу от Западного Побережья...
Так вот, некий великий вождь прогневался на чудовищ и повел свое могучее племя на них войной. Его подданные перебили из луков и пращей великое множество злобных бестий, вынудив оставшихся сорваться с насиженных мест и бежать от гнева вождя — Н'Ясунна было его имя — на юг. Кроме того, этот величайший из воителей древности приплыл на огромном каноэ, в котором одновременно гребли веслами сотня воинов, отчего этот челн мчался по водам быстрее стрелы.
... Чем могло быть это большое соленое озеро, как не Средиземным морем, и кем был великий воитель Н'Ясунна, как не предводителем аргонавтов Ясоном, одолевшим гарпий и прогнавшим их не только к архипелагу Строфады, но и в Африку?"
"Существо было тощее, костистое, высокое и удивительно бесформенное. Оно настолько сливалось с темнотой, что выдавало себя лишь длинными, раскосыми, наполненными дьявольским огнем глазами. Монстр уставился на человека тяжелым и — жадным, что ли? — взглядом. Его вертикальные зрачки впились в глаза пуританина, пытаясь подчинить его душу. Кейн с легкостью стряхнул бесовское наваждение, и демон отступил. Глаза его наполнились некоторой неуверенностью, и он ушел по ветке, шагая словно человек. Затем тварь распахнула гигантские кожистые серые крылья и прыгнула во тьму."
"Существо это сложением напоминало человека, но было не по-человечески худым и высоким, не меньше шести с половиной — семи футов. Несомненно, тварь обладала легким костяком, подобно птичьему, чтобы летать.
Удлиненная, узкая, лысая голова лишь отдаленно походила на человеческую: маленькие, заостренные, плотно прилегающие к черепу уши; раскосые желтые глаза, подернутые пеленой смерти; узкий крючковатый, как клюв ястреба, нос. Рот же более напоминал глубокую рану — искривленные в посмертной гримасе губы обнажали покрытые кровавой пеной волчьи клыки.
И все же у нагой твари было много общего с человеком. Широкие сильные плечи, жилистая шея, длинные мускулистые руки с противопоставленными большими пальцами. Однако вместо ногтей летающий демон обладал острыми кривыми когтями. Но особенно отвратительно выглядел торс летающего человека — с килеобразной грудью и тонкими гибкими ребрами. Длинные паучьи ноги заканчивались большими цепкими, похожими на обезьяньи ступнями.
Кейн с интересом изучил спину необычного существа. Прямо из его плеч вырастали два огромных крыла. Они вовсе не походили на крылья бабочки или птицы, а казались точной копией крыльев летучей мыши — складчатая кожа с проступающими кровеносными сосудами была натянута на костный скелет. Нижний их конец крепился к узким бедрам. Их размах, как прикинул пуританин, был не меньше полутора дюжин футов.
Англичанин брезгливо поднял чудовище, подержал на весу, невольно вздрагивая от прикосновения, омерзительно гладкой кожистой перепонки крыльев. Как он и ожидал, весило крылатое создание чуть меньше половины того, что весил бы человек такого роста. Отбросив подальше сраженное пулей чудовище, Кейн покачал головой. Выходит-таки, его сон был явью и это или подобное ему создание сидело рядом с ним на ветке..."
Роберт Говард "Крылья в ночи"

"...ноги длинные и птичьи, были толще страусиных, чтобы выдерживать вес ее тела. Нижняя часть тела тоже была птичьей, с зелеными перьями и длинным хвостом, а верхняя часть — телом женщины с великолепной белой грудью, длинной шеей и лукаво-прекрасным лицом, с длинными черными волосами и безумными глазами. У нее не было рук — имелись лишь крылья, невероятно длинные и широкие, с ало-зелеными перьями."
Филипп Джозеф Фармер "Пирамидальный мир, III"

"Гарпия — животное геральдическое. Помещена она в гербе княжества Лихтенштейнского." В геральдике гарпия выражает понятие "свиреп, когда спровоцирован", но может быть истолкована и как символ порока и страстей (если подразумевается побежденный враг).